Благословение вершин - Страница 3

Но через три года в ее жизни появился Дэвид: искусствовед, интеллектуал, многообещающий ученый и необыкновенно интересный человек. На протяжении месяца после каждого спектакля она получала от него роскошные букеты с короткой запиской: «От почитателя вашего редкого, блистательного таланта». Потом в одной из местных газет появилась его статья, посвященная ее творчеству. Много красивых, умных, малопонятных слов в ее адрес. А через неделю на вечеринке, когда танцевальная труппа отмечала десятилетие своего существования, они впервые встретились.

Дэвид был влюблен в нее по уши. Он очень трепетно ухаживал за ней весь вечер, непрестанно острил, развлекал. После вечеринки проводил ее домой. Потом они стали встречаться. Влюбленный Дэвид окружил ее заботой, заинтриговал, обаял, и она в какой-то момент почувствовала, что незаметно попалась в умело сплетенные любовные сети.

Дэвид нравился ей: он выглядел человеком серьезным, стабильным и надежным. Совсем не таким, как Поль. Но порой ей казалось, что в их отношениях не хватает романтического безумия, сумасбродства, легкости и глупости. И еще, пожалуй, глубины. И все же Дэвид казался таким безупречным, что она подавляла свои романтические порывы и смутные внутренние импульсы, потому что хорошо помнила, чем закончилось для нее ее первое легкомысленное увлечение мужчиной.

Через полгода Дэвид сделал ей предложение. Ничего другого от него нельзя было ожидать: он хотел сделать ее своей. Но она испугалась. И впервые задумалась: сможет ли она стать женой человека, который, если вдуматься, просто ослеплен ее внешней красотой и которого интересует только внешняя, социальная часть ее жизни – ее карьера, ее творчество. Сможет ли она жить с человеком, который становится холодным и равнодушным, когда она радостно лепечет, пытаясь поверить ему свои повседневные, мимолетные, но такие значимые для нее мысли и чувства?

И она задумалась не только над этим. В какой-то момент, размышляя над своей хорошо устроенной, успешной жизнью, Кэрол почувствовала, что в ней не хватает чего-то очень важного. Чего именно, Кэрол не знала, но какая-то часть ее существа оставалась непознанной, нераскрытой, нетронутой.

И вот неожиданно ей в голову пришла отчаянная идея – взять трехмесячный отпуск и поехать в Индию. Друзья, которые бывали в этой стране, рассказывали ей много диковинных историй. С каждым приключалось там что-то необычное: кто-то находил своего духовного учителя, кто-то обогащался древней индийской мудростью, кто-то постигал смысл жизни… Кэрол же надеялась, что разлука с Дэвидом поможет ей разобраться в своих чувствах к нему и принять правильное решение.

Она приехала в Индию в мае, в самый неподходящий для путешествий по этой стране сезон, когда индийские равнины, раскаленные зноем, замирают, когда воздух обжигает ноздри и тебе кажется, что твое тело плавится, как воск.

Она месяц путешествовала по Раджастхану и Гуджарату и наконец, спасаясь от изнуряющей жары, приехала в Гималаи, в живописную горную долину Куллу. Сначала она остановилась в городке под названием Манали. Горная прохлада освежила ее, но городок, раскинувшийся на холмах, оказался полон туристов. Сюда, в поисках живительной прохлады, съехались индийские семьи с их многочисленными детишками, экстравагантная западная молодежь, хиппи… По узким, кривым улочкам Манали вверх и вниз весь день носились мотоциклы и рикши, рестораны и чайные были забиты народом. По ночам на холмах молодежь устраивала шумные танцевальные вечеринки. Кэрол не относилась к любителям подобных развлечений. Даже в Америке она, по возможности, старалась избегать вечеринок. И, конечно же, отправляясь в Гималаи, надеялась найти в горах не только прохладу, но и покой.

И вот, на третий день своего пребывания в Манали, в одной из чайных она разговорилась с приятным англичанином, от которого и узнала о тихом, почти безлюдном Нагире.

Да благословят боги все эти закопченные, обшарпанные, замызганные, но такие милые индийские чайные!

Близился полдень, и Кэрол вспомнила о ланче. Она могла заказать еду в «Альянсе»: хозяин Жиль сказал, что они готовят еду для своих постояльцев, и оставил на столике у кровати меню. Но Кэрол не любила есть в одиночестве. Кроме того, ей не терпелось поскорее ознакомиться с местностью.

Она выпотрошила на кровать свою сумку, нашла новую белую блузку из тонкого трикотажа с глубоким вырезом на груди и спине. Потом отыскала в груде вещей серые просторные брюки из грубого шелка. Эти две вещицы она купила в Джайпуре на рынке за гроши. Но какие же они удобные и легкие! В Америке она ни за что не решилась бы выйти на улицу в таком наряде. Но в Индии туристический народ разгуливал в просторной, легкой и удобной одежде, и Кэрол очень быстро полюбила этот новый для нее стиль.

Она торопливо стащила с себя джинсы и футболку, нарядилась в новую одежду, полюбовалась своим отражением в большом зеркале, висевшем на стене возле ванной, подмигнула себе и вышла из номера.

Спустившись во дворик гостиницы, окруженный высокими соснами, она помедлила, глубоко вздохнула, огляделась и стала спускаться по лесенке, ведущей на дорогу.

Итак, в какую сторону ей пойти: вверх или вниз по дороге? Когда они с Клаусом проехали мост через небольшую речку, ей показалось, что после щита с указателем гостиницы она видела еще один щит. Кажется, это была вывеска кафе. Стоит проверить, подумала она и стала спускаться по дороге.

Пройдя метров тридцать, она увидела слева сочную зеленую лужайку, в глубине которой виднелся большой старый дом с широкой верандой и странной башенкой на крыше. От дороги к дому вела тропинка, а у начала тропинки торчал выкрашенный в голубой цвет щит. На щите была нарисована гряда гор, из-за которых виднелся кусочек солнца, похожий на ежа. Под этой смешной, примитивной живописью была надпись: